Многоликий миф
"Орфей и Эвридика" (16+) - хореографический спектакль (как обозначено в программке), совместный проект "СамАрта" и Института культуры - в премьере заняты актеры Театра юного зрителя и студенты выпускного курса кафедры хореографии СГИК.
Татьяна Наумова и Павел Самохвалов
умеют ясно рассказывать истории языком пластики. "Маугли", выпущенный несколько лет назад, следовал фабуле "Книги джунглей" и анализировал ее через пластические ассоциации. "Орфей и Эвридика" содержит в основе сюжета античный миф, но наслаивает поверх первоисточника авторскую интерпретацию. Она немного трансформирует ход событий и причинно-следственные связи. В программке даже напечатано что-то вроде либретто, чтобы легче было разобраться.
Правда, в отношении "Орфея и Эвридики" непросто говорить о каком-то каноническом сюжете, так много разных вариантов мифа пришло к нам сразу из античности (не говоря уже о последующих веках интерпретаций). Орфей в разных источниках то сын бога Аполлона и музы Каллиопы, то бога реки Эагра и какой-нибудь другой музы. Эвридика или спасалась перед смертью от преследования и наступила на змею, или просто гуляла с дриадами. Версий смерти Орфея тоже несколько. Позже вечную историю любви и архетипический миф по-своему истолковывали художники, композиторы, ученые, писатели, режиссеры. Есть даже версия, в которой Эвридика по дороге из царства мертвых изменяет Орфею, что и заставляет его оглянуться.
Герои и тени
Постановщики привнесли в этот сюжет еще один драматический поворот: счастью юных влюбленных позавидовала жена Аида Персефона. В научных исследованиях Эвридика, как и богиня плодородия Персефона, связана с хтоническим, подземным. Но для спектакля важнее, что властная героиня Ирины Малышевой становится двигателем сюжета, дает разнообразие интонаций и пластического языка. Кто еще здесь может подняться прямо из-под сцены или столкнуть Эвридику с лестницы?
Таким же ярким ходом становится раздвоение заглавных героев. Помимо Орфея и Эвридики, юной пары в белом (Андрей Пеньков и студентка Елизавета Галина), на сцене почти постоянно присутствуют их тени (Татьяна Наумова и Сергей Цой). Пара в черном с белым растрескавшимся гримом и стариковской пластикой - неслучившиеся долгие жизни возлюбленных, их встреча после смерти. Время от времени движения двух пар синхронны, но чаще тени по-отечески опекают еще живых и молодых Орфея и Эвридику, понимая, что рок непреодолим.
Еще лучше это знают богини судьбы - мойры (студентки Екатерина Цветкова, Ольга Петрова и Оксана Карташова), ткущие свои ярко-красные нити через всю сцену. Орфей попытается вывести Эвридику из царства мертвых через этот лабиринт. Но исход известен.
Тело-инструмент
У Орфея в этом спектакле нет знаменитой лиры, что заставляла плакать зверей, растения и богов. Тело - его инструмент. Постановщики рассказывают, что хореографию по большей части придумали студенты. Музы, дриады и Орфей с Эвридикой танцуют здесь смесь неоклассики и contemporary. Танец Персефоны отличается энергичностью и острыми углами. Цербер (его танцуют сразу три исполнителя - Владислав Кричмарь, Алексей Фирсов и студент Саркис Теванян) представлен восточной пластикой. Так же меняется каждый раз и музыка Владимира Плюснина.
Одеты персонажи в основном во что-то свободное в античном духе (костюмы Марины Евдоченковой). Несколько героев не танцуют, поэтому их образы выбиваются из общего ряда. Харон в исполнении Вероники Львовой
- сказочное существо со странным наростом на спине, переходящим в капюшон. Аида играет сам Павел Самохвалов. Играет, правда, в основном голос, раздающийся с самой высокой точки зала: "Кто? Зачем? Забирай. Только не оглядывайся. Оглянешься - потеряешь". Это единственные слова за все полтора часа действия.
Спектакль идет почти без декораций, если не считать одной лестницы-помоста сзади, но проекции расширяют пространство и круг ассоциаций (художник по видеографике Дмитрий Громов). На них сверкающая иссиня-черным пещера, суровые скалы и пробивающаяся через них зелень, какой-то богатый декор со стекающей по нему водой. Вместе с музыкой и светом (Сергей Дильдин) получается хорошо упакованное в спецэффекты шоу. Пожалуй, такого на новой сцене "СамАрта" еще не было.
