Мастер энкаустики: Николай Колесниченко - о призвании иконописца

К мастерской Николая Колесниченко ведет череда крутых лестниц в самарском храме Кирилла и Мефодия. Иконы в этой церкви созданы его трудами. Одна из них написана в технике энкаустики, очень трудоемкой и потому весьма редкой в наши дни.

Иконы из пластилина

- Ваш путь к храму был прямым или извилистым?

- В храм меня тянуло с детства. Моя бабушка таскала меня в Покровский собор начиная с четырех или пяти лет. И в этом же возрасте я рисовал иконы - по памяти, под впечатлением от увиденных. Папа мой был партийным работником, но, тем не менее, одобрял то, что я делал. Я не только рисовал иконы, которые увидел, но даже пытался их лепить из пластилина. Но прямым путь к храму не был. Окончив школу, работал на заводе имени Масленникова - слесарем, потом сварщиком. Попутно окончил вечернюю художественную школу имени Зингера. Затем - Магнитогорский университет. И с тех пор занимался исключительно живописью. Писал пейзажи, портреты. Увлекся созданием лаковых миниатюр по металлу. Мои работы в этой технике есть и в Москве, и за рубежом. Кстати, этот опыт помог мне позднее освоить энкаустику.

- А как вы пришли к написанию икон?

- Я всегда хотел этим заниматься. Но произошло это незадолго до перестройки. Тогда митрополитом у нас в области был владыка Иоанн (Снычев). Судьба свела меня с ним. Это был добрый и щедрый человек. Он приглашал меня к себе домой. Мы пили с ним чай, обсуждали книги. Зная мои живописные работы, он и благословил меня на иконопись. Дома у меня есть его портрет, написанный мной с натуры.

"Христос Пантократор" на Синае

- В каких храмах, помимо того, где мы находимся, есть написанные вами иконы?

- В Самаре - в церкви святого Пантелеймона около санатория имени Чкалова. В Большой Черниговке - там мой святой Николай, в поселке Деме и селе Матвеевке Оренбургской области - там иконы Казанской Божией Матери. Я много занимался реставрацией икон и киотов. В Самаре - для Покровского собора, храма апостолов Петра и Павла.

- А для храма Кирилла и Мефодия вы давно пишете иконы?

- Практически с его основания. Самые значимые работы здесь - Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Николай Чудотворец и Иоанн Предтеча. Одну из икон для этого храма - "Взыскание погибших" - я написал в энкаустике. Еще три работы, созданные в этой же технике, можно увидеть в нашей церковной лавке - "Николай Чудотворец", "Образ Казанской Божией Матери" и "Образ Почаевской Божией Матери".

- Поговорим об этой технике. В наши дни к ней мало кто обращается. Как вы думаете, почему?

- Есть современные художники, которые прибегают к энкаустике. Что касается иконописцев, по-моему, я один из немногих, кто владеет этим искусством. Знаю, что в Суздале есть батюшка, отец Андрей, который тоже занимается энкаустикой. Но мои иконы ближе к старой технике, они более реалистичны, а у него более условны. Разновидностей энкаустики много. Я работаю в многослойной технике. Наносишь один слой, два дня проходит, он высох - ТЭНом обжигаешь поверхность. Причем держишь его сбоку, иначе доска может лопнуть от высокой температуры. Потом наносишь другой слой. И так до пятнадцати. В каждом слое - 50 процентов воска, 30 процентов лака и 20 процентов масла. Работа эта трудоемкая. Потому и желающих писать в энкаустике немного. Всем хочется закончить работу быстрее.

- А какие преимущества у энкаустики?

- Во-первых, появляется глубина цвета, которую не может передать ни масло, ни, тем более, темпера. Во-вторых, долговечность. Цвета не меняются при высыхании, как это бывает с маслом, темперой или акварелью. Они остаются такими, какими и были задуманы. Поэтому я и люблю энкаустику. Такие работы остаются первозданными в течение веков. И даже воды они не боятся. В мире насчитывается около тысячи фаюмских портретов, созданных в этой технике в Римском Египте в I-III веках. Самые ранние иконы, написанные апостолом Лукой, были энкаустическими. Кстати, уже тогда, в I веке, для их создания применялось сусальное золото. Им покрывали либо нимб, либо венок.
В технике энкаустики написана и самая древняя из сохранившихся икон - "Христос Пантократор" (VI век). Она находится на Синайском полуострове, в мужском монастыре святой Екатерины. Когда полуостров был захвачен арабами, икона каким-то чудом не пострадала. Ранние энкаустические иконы можно увидеть и на Афоне.

- А на Руси была такая традиция?

- Нет. Не было.

Символы цвета

- Вы продолжаете заниматься традиционной живописью?

- Крайне редко. Если раньше я писал любые портреты на заказ, то сейчас - только тех людей, кто мне интересен. В последний раз я написал портрет мамы, которая недавно преставилась. А основное для меня сегодня, конечно, иконопись.

- Есть ли в этом творчестве место для проявления личности автора?

- Здесь желательно не выпячивать себя. Поэтому за двадцать лет работы над иконами я ни разу не указал свое авторство. Может быть, увидев что-то из раннего, созданного мной, даже и не вспомню, что это делал я. В иконописи есть свои правила, которыми нельзя пренебрегать. Здесь у всего есть глубокий метафизический смысл. Форма каждой фигуры на иконе имеет свою символику. Например, святых не изображают в профиль. Свои каноны есть у цвета на иконах. Белый - символ рая и небесной чистоты, красный, пурпурный, вишневый, в одежде Богородицы - цвет царственности. Про иконописца иногда говорят, что не он пишет, а ангелы водят его рукой. Хотя у меня такого чувства не возникает. Это было бы слишком самонадеянно, проявлением гордыни: дескать, "я - проводник Божьей воли".

- Для того чтобы стать иконописцем, видимо, недостаточно иметь профессиональные навыки и быть верующим человеком. Нужно нечто большее?

- Наверное, да. Какое раньше у иконописца было художественное образование? Никакого. Были артели. Ученики сначала лет пять терли краски, помогая своему мастеру. А потом тот потихонечку подтягивал их к своей работе. Лучшие становились иконописцами.

Вдохновение приходит в восемь утра

- А у вас есть ученики?

- Нет. На них нужно очень много времени. У меня его нет.

- Но зато были бы помощники…

- Однажды русский исследователь иконописи Никодим Кондаков выразил такое мнение: когда одно произведение создавала артель - один руку писал, другой - ногу, третий - лик, ничего хорошего из этого не получалось. Я с этим согласен. Икону должен создавать один мастер, и его творчество отражается в каждой детали. Для меня иконопись - это искусство, а не ремесло. Его нельзя уравнивать с росписью ложек. Думаю, это даже более серьезное искусство, чем другие виды живописи.

- Наверное, вы помните эпизоды фильма "Андрей Рублев", когда у главного героя творческий кризис, и он чувствует, что не может писать. У вас такое бывает?

- Однажды у Маршака спросили: "Вы можете работать, если к вам не приходит вдохновение?". Он ответил: "Ровно в восемь я сажусь за рабочий стол, и оно ко мне приходит". О себе я могу сказать так же. Андрей Тарковский по-своему видел судьбу иконописца. А как было на самом деле, никто уже не знает. Исторических источников, свидетельствующих о жизни Рублева, нет. О нем можно судить только по его иконам. Краски у него мягкие, нежные.

- В вашей мастерской я вижу десяток икон, которые находятся в работе…

- Для меня это нормально. Технология их создания сложная. Иногда нужно ждать, пока краски высохнут. Чтобы не терять времени, я работаю одновременно над несколькими иконами...

- И сколько времени уходит на каждую работу?

- По-разному, в зависимости от сложности поставленной задачи. Но в среднем получается две иконы в месяц.

- Бывает, что иконы заказывают для частных домов?

- Был у меня такой случай. Один очень богатый человек собирался заказать мне иконостас. Я сначала загорелся, настроился на работу. Но потом заказ ушел к другому человеку. А я понял: Господь меня не допустил к этому, и хорошо, что все так вышло. Я побывал у него дома и увидел, что обстановка совсем не соответствовала появлению там иконостаса. Если бы я взялся за заказ, то наверняка потом разочаровался бы. Только бы время потерял…