Сегодня он встретился со своими коллегами - врачами инфекционного госпиталя, которые спасли ему жизнь. Заведующий отделением реанимации инфекционного госпиталя Самарской областной клинической больницы им В.Д. Середавина Артем Алексанкин отметил:
- При поступлении в реанимацию у Тенгиза Шотовича было диагностировано очень тяжелое состояние, фактически он был на грани перевода на искусственную вентиляцию легких, так как поражение легочной ткани превышало 90%. Мы применили современные методы интенсивной терапии, мощную гормональную терапию для подавления процесса воспаления легочных тканей, неинвазивную вентиляцию легких, - все это позволило стабилизировать состояние. Благодаря лечению уменьшилась одышка, улучшилось дыхание и постепенно наш коллега пошел на поправку.
Сам Тенгиз Бетанели вспоминает:
- Мне стало плохо в начале июня прошлого года, буквально на второй день стало еще хуже, я почувствовал сильную одышку и боли в грудной клетке. Меня доставили в отделение реанимации инфекционного госпиталя на базе больницы имени Середавина. Самое страшное в этой болезни - что она непредсказуема. У коронавирусной инфекции есть такая особенность - может внезапно ухудшиться состояние. В состоянии, когда я уже не мог дышать, меня перевели в отделение реанимации госпиталя, где развернулась борьба за мою жизнь. Две с лишним недели я был в реанимации, потом меня перевели в отделение на реабилитацию. В общей сложности я провел здесь месяц. Когда я лежал в реанимации, честно скажу, я помню далеко не всё, не все дни. Когда человек находится в состоянии кислородного голодания, это влияет на сознание. Я помню реакцию докторов, когда я спросил: "А нет ли у вас авторучки?" Они удивились: "А для чего?" Я ответил - хочу написать, что я помню.
Сейчас врач планирует издать небольшую статью, чтобы рассказать, какие стадии проходит больной, что он чувствует при этой инфекции.
- Я понял, что мне надо заняться реабилитацией пациентов, тех, кто перенес болезнь, - отмечает Тенгиз Шотович. - Постковидный синдром у всех протекает и по-разному, и в то же время одинаково. В чем проблема? У человека появляются изменения, которых не было до болезни. Поэтому реабилитация пациента включает в себя и социальную, и физическую, и лекарственную части. У меня реабилитация заняла шесть месяцев, я вновь вышел на работу 23 декабря. Одно дело, когда ты работаешь только как врач, а вот когда ты эту болезнь прочувствовал изнутри - совсем другое. Я теперь чуть больше понимаю наших пациентов.
Тенгиз Бетанели поблагодарил всех сотрудников инфекционного госпиталя, которые продолжают и сегодня быть на передовой борьбы с новой коронавирусной инфекцией:
- Что я еще хотел сказать про нашу реанимацию. Конечно, там тяжело - не можешь есть, не можешь пить, лежишь все время на животе (так пациенту легче восстанавливать дыхание), и вот нянечки, сестрички, врачи все сделают, чтобы тебе стало легче, подойдут, поговорят, помогут. В этом проявилась преемственность подхода к пациентам нашего российского здравоохранения. Я врач старой формации, понимаю, о чем говорю. И я очень благодарен своим спасителям.
