02.05.2021 | 14:45
В последние годы стало меньше поступающих на основные отделения православных учебных заведений.
Почему так происходит, рассказал ректор Самарской духовной семинарии, протоиерей Максим Кокарев. Он также пояснил, почему многие из священнослужителей стали заниматься мирскими профессиями.
- Уже начался отбор молодых людей, намеренных поступить в духовную семинарию?
- У нас прошел День открытых дверей, пришли потенциальные абитуриенты. Пришедшим на него показали храм, музей и все остальное. Рассказали о жизни в семинарии. Бывает, что мы выезжаем и рассказываем о нашем учебном заведении. В одно из воскресений я побывал в детском епархиальном центре на улице Черемшанской и пообщался со старшими воспитанниками, которым 15-17 лет. Они являются нашими потенциальными абитуриентами. Можно сказать, профориентация идет и в других местах. На регентское отделение, где готовят руководителей хоров, поступают в основном девушки.
- У вас сейчас два отделения - пастырское и регентское?
- Это основные, которые существуют уже долгие годы. Но сейчас мы готовим еще специалистов в области приходского просвещения. Там, как и на регентском, вместе учатся и мужчины, и женщины. Туда часто поступают уже люди в возрасте, хотя есть и молодые. Они видят свое служение на приходе в качестве катехизатора, сотрудника просветительской или издательской службы, преподавателя воскресной школы или лектория. Это трехлетняя программа. Она почти соответствует классической семинарской. Правда, там нет специфических пастырских предметов.
- А мужчина, закончивший это отделение, сможет стать священником?
- Он может продолжить обучение на пастырском отделении семинарии, на более старших курсах, с перезачетом многих предметов. Двое выпускников прошлого года продолжили получать знания на заочном отделении и со временем могут начать пастырское служение.
- А рассказывают, что на пастырское отделение уменьшилось количество желающих поступить. Причем это происходит во многих епархиях?
- Действительно происходило постепенное уменьшение. Но это связано с рядом объективных причин. Когда училось мое поколение, а поступил я в 1997 году, у нас группа была за 30 человек. В настоящее время в группах значительно меньше людей. Но 24 года назад более половины обучающихся были неместные, так как система духовного образования только становилась на ноги. В Самару приезжали ребята со всего Поволжья. Сейчас они служат в Мордовии, Пензенской и Оренбургской областях. А в последние годы семинарии открылись в большинстве этих регионов. Поэтому у нас сейчас учатся ребята из Самарской и частично из Ульяновской областей. Повлияла, конечно, и демографическая ситуация.
- А в храмах сейчас хватает священников?
- Сейчас скорее да. Можно сказать, что кадровый голод преодолен. Несколько лет назад ситуация была хуже. Например, когда в 2000 году меня рукоположили, я ездил по всей области, некому было служить. Я числился в храме Петра и Павла, но ни одного праздника здесь не мог встретить, потому что посылали в храмы, где не хватало священников. В настоящее время практически такого нет, во всех действующих церквях есть как минимум один священник, но бывает, что одного чаще всего не хватает. Скажу еще, что много священников нашей митрополии скончалось во время пандемии. У меня, например, однокурсник за две недели сгорел. Но это отдельная история.
- А может возникнуть дефицит священников в Самарской митрополии из-за того, что произошли эти трагические события, а желающих учиться в Православной духовной семинарии становится меньше?
- Я не думаю, что это произойдет. У нас, кроме тех, кто учится на очном отделении, есть и заочники. Это чаще всего взрослые семейные люди, но большинство из них миряне. Сейчас нельзя служить, если у тебя нет духовного образования. Не знаю, насколько это всегда соблюдается, тем не менее рукополагаются или после окончания полного курса семинарии, или те, кто отучился хотя бы три года, но не раньше. В 90-е годы очень часто кадровый вопрос решался немного по-другому.
Брали человека опытного в церковной жизни и подходящего по моральным качествам и рукополагали. А уже потом он учился заочно. Когда я проходил курс, у нас заочниками в основном были уже действующие священники.
- Говорят, что на желание молодежи поступать в православные учебные заведения повлияло и то, что во время ковида значительно уменьшились доходы церковных приходов и, соответственно, доходы священников?
- Считаю, что причина не в этом, а в том, о чем я уже выше сказал. Хотя приходам было непросто. Могу судить по семинарии, которая существует на их отчисления. Самое тяжелое время было год назад, в апреле-мае 2020-го. К нам приходили настоятели, говорили, что храм практически закрыт и пожертвований нет. Мы в семинарии вошли в их положение, и некоторое время все наши сотрудники не получали заработную плату. Потом пошли какие-то деньги, и мы начали выплачивать самым нуждающимся. Хочу отметить, что все люди отнеслись к этому с пониманием, и никто не уволился.
- А правда ли, что во время пандемии увеличилось количество священников, которые в будни занимаются мирскими профессиями, а в выходные и праздники служат?
- Этим сложно кого-то удивить. Другое дело - бывает так, что священнику бывает некогда заниматься мирскими профессиями. А вообще, это прекрасно, когда имеется еще одна профессия. Это путь апостола Павла. Я всем студентам говорю: умейте что-нибудь делать, и вы, как апостол Павел, себя прокормите. Он умел делать шатры и палатки. Этим кормился и всегда говорил: "С тех, кому проповедовал, ни копейки не взял".
- Получается, что в настоящее время есть две модели поведения у священников?
- Чаще всего это так. Бывает, что священник по определенным причинам не может заниматься чем-то другим. Но если позволяет график, еще раз скажу, запрета нет, главное - не в ущерб пастырскому служению. Вот у меня двоюродный брат - священник в храме, где не каждый день служба. Поэтому он как работал до принятия сана в фирме по монтажу пожарной сигнализации, так и работает. Когда его два года назад рукоположили, он подумывал, чтобы это занятие бросить. Но решил быть материально более устойчивым, ведь детей надо растить. Брат рассказывает, что бывает очень нелегко, но справляется. На неделе у него целиком нет ни одного выходного. Впрочем, как и у других, кто занимается мирскими профессиями. Один из моих знакомых священников работал на мебельной фабрике, пока не стал служить в большом храме. А отец Вячеслав Бочков трудится на педагогическом поприще. Он директор самарской гимназии № 54. Напомню, что и раньше для православного духовенства за границей дополнительная работа была нормой. Стоит отметить, что наличие профессии многим помогло в период пандемии. Люди понимали, что если даже пожертвований не будет, то их семья не останется голодной. У меня тоже есть еще (пусть небольшие) дополнительные источники доходов. В частности, сценарии пишу, передачи снимаю.
- А есть документы, регулирующие процесс, когда батюшка еще и мирское дело делает?
Конечно, Синод разработал документ "Перечень профессий, совместимых и несовместимых со священническим служением". Есть места, где нам лучше не работать, даже если это приносит большие деньги. Но отмечу, что работающих священников в Самарской митрополии не большинство. Большую часть времени у священника занимают приходские обязанности.
