Без нее трудно представить Самару второй половины XX века. И не только театральную. Она была как дар городу. Его легендой, знаком того, что человеческое достоинство, талант, женственность можно пронести через всю жизнь. Гордо и не сгибаясь под грузом лет и неизбежных жизненных передряг.
Достоинство и озорство
Ершова - первая из актрис российской провинции, ставшая лауреатом фестиваля "Золотая Маска" в номинации "Честь и достоинство в профессии". Какая из ее многочисленных ролей наиболее точно совпадает с сутью этой формулировки? Наверное, у каждого любителя театра свой ответ на этот вопрос. Для меня это очаровательная чудачка Лидия Васильевна из спектакля по арбузовской "Старомодной комедии". Здесь было удивительное сочетание благородства и озорства. Эти качества соединялись и в характере самой актрисы. Может быть, поэтому с таким доверием воспринимался каждый ее жест, каждое слово в спектакле.
Эту постановку неоднократно транслировали по центральному телевидению. И всякий раз невозможно было оторваться от экрана, наблюдая за развитием отношений героев - главврача санатория Родиона Николаевича (прекрасная роль Михаила Лазарева) и отдыхающей там Лидии Васильевны.
В 1990-е эту кинопленку смыли. Под странным предлогом: мол, есть еще один спектакль по "Старомодной комедии" - Московского театра имени Маяковского. Как будто цель спектакля - просто передать содержание пьесы и не может быть несколько ее интерпретаций. Думаю, многие театралы согласятся с тем, что наша Ершова была гораздо интересней и многогранней Лидии Сухаревской из "Маяковки" и Алисы Фрейндлих из фильма по пьесе Арбузова.
Еще одно совпадение образа актрисы и ее героини - в более позднем спектакле "Гарольд и Мод". Мод в исполнении Ершовой с годами не утратила жизнелюбия и умения радоваться даже самому малому.
От Джульетты до Фтататиты
Известная фраза Сент-Экзюпери "Все мы родом из детства" к Вере Александровне применима в полной мере.
- Мне кажется, что свое призвание я чувствовала с рождения, - вспоминала она. - Никогда ничем я так не загоралась, как театром. Мне было семь лет, когда впервые с родителями пришла на детский утренник. Было это в моем родном Саратове. В театральную школу попала случайно из училища связи, где овладевала премудростями профессии электромонтера. Получив диплом, год проработала в Севастополе. Затем отправилась в Москву на актерскую биржу, где после больших волнений получила приглашение в Курск. Через четыре года началась война, город бомбили, и театр распался. Все разъехались кто куда. Я возвратилась домой, в Саратов...
В 1943 году судьба привела Веру Ершову в Куйбышевский театр драмы. Казалось, на сцене ей было подвластно все. Начав свой творческий путь в нашем городе с ролей Вари в спектакле "Парень из нашего города" и Джульетты, она переиграла здесь множество героических и комических персонажей, аристократок и простых женщин, злодеек и людей с открытым сердцем. Тут она стала народной артисткой СССР и лауреатом госпремий. Прожила судьбы своих блистательных героинь - Анни в "Яблочной леди", Аркадиной в "Чайке", Анны Павловны в "Афинских вечерах", миллионерши Клары Цеханасьян в "Визите старой дамы", Марии Сергеевны в "Золотой карете", Ханумы, миссис Сэвидж и других. Ей часто доводилось играть королев - Гертруду, Елизавету I, Елизавету Вудвилл, Марию Стюарт.
В ее игре, манере держать себя на сцене было что-то магическое, притягивающее к себе. Многие самарцы ходили в драмтеатр специально "на Ершову". За свою долгую театральную жизнь Вера Александровна создала более двухсот образов на сцене. Были среди них весьма необычные и, казалось, никак не вписывавшиеся в амплуа Ершовой. Простая киргизская крестьянка Толгонай в спектакле "Материнское поле". Или зловещая Фтататита в "Цезаре и Клеопатре". Об этой работе актриса вспоминала с особым удовольствием:
- Я придумала себе необычный грим, сделала в стоматологической клинике огромные клыки. В моей Фтататите было что-то звериное. Горб на спине. Ужас какой-то исходил от этой няньки Клеопатры.
Театр был для нее не просто местом работы. Это было нечто гораздо большее.
- На каждый спектакль она приходила за два часа до начала, - рассказывает актер Иван Морозов. - Настраивалась на роль, гримировалась. А после завершения уходила позже всех.
Как вспоминают ее коллеги, если репетиции шли трудно, она могла несколькими словами превратить все в шутку и разрядить ситуацию.
"Голубчик, я скучаю без портрета"
В Куйбышевском театре драмы Вера Ершова познакомилась с будущим мужем - актером Николаем Кузьминым. У него был совсем другой образ. Он играл большей частью работяг и революционных матросов. По словам друзей и коллег, у супругов были необычайно трогательные отношения. Он называл ее Верунчик, она его - Колюня. Детей в семье не было. Вера Александровна окружила мужа заботой. Сама пекла для него пирожки. Когда Николай Николаевич умер - перестала. Для кого?
Одна из "ершовских легенд", о которой наслышаны многие самарцы (по крайней мере, живущие в старом городе): даже в 88 лет актриса ходила на высоких каблуках. Есть такая история. Отпраздновав 80-летний юбилей, Вера Александровна отдыхала в одном из местных санаториев. Ее попросили провести творческий вечер. Когда выходила на сцену, споткнулась и упала. На ноги актрисы наложили гипс. Спустя короткое время Ершова вышла в свет на костылях и... каблуках. На недоуменные вопросы отвечала:
- Если буду учиться ходить на плоской подошве, никогда потом на каблуки не встану.
Вера Александровна держала себя в форме - делала гимнастику, утро начинала с того, что высыпала на пол спички, а потом по одной собирала их. Соблюдала диету, не позволяла себе быть неопрятной на людях. "Наводила марафет" на лице даже тогда, когда лежала в Пироговке:
- А вдруг меня кто-то здесь узнает?
В каких-то ситуациях она не скупилась на крепкое словцо. Могла подкольнуть кого-нибудь из коллег. Но при этом никто не слышал от нее сплетен, бытующих в актерской среде. И никого она не обременяла жалобами на плохое самочувствие.
Однажды я был на вечере памяти Веры Александровны. Все ее коллеги по театру говорили о том, что в жизни она была простой и открытой, без тени снобизма.
- При этом Вера Александровна никогда не забывала, что она - Ершова и должна соответствовать образу, - вспоминал актер Василий Чернов. - Это было видно и в жестах, и в голосе, и в манере держать голову. До последних дней она сохранила в себе что-то такое, что обычно присуще только девушкам в ранней молодости. Чистоту какую-то. Никогда она не участвовала в театральных дрязгах, не дружила вдвоем с кем-то против третьего. И никогда ни у кого не просила ни о чем.
Мне кажется, суть ее характера прекрасно уловил самарский художник Юрий Филиппов на известном портрете Ершовой. Благородный облик актрисы можно увидеть на фоне "Золотой Маски" и Самарского драмтеатра.
- Мне не хотелось писать 80-летнюю бабушку, - рассказывал об истории создания картины сам художник. - Да она и сама отказывалась позировать, говоря:
- Какой вам интерес писать старуху?
Я ответил, что буду писать не старуху Ершову, а великую актрису. Хотелось передать ее стать, благородство, обаяние и кажущуюся недоступность. Она говорит:
- Вы и вправду так думаете? А я на самом деле такая шалунья.
Когда она была на сцене, ее возраст не чувствовался. Я решил написать ее в образе Яблочной леди. Раз пять смотрел этот спектакль, который заворожил меня. Мне нужно было три сеанса, чтобы поймать выражение ее лица. Она заявила:
- Что вы, голубчик, это невозможно.
Сговорились на двух сеансах. Ей все не терпелось посмотреть, что получается. Но я показал портрет только после того, как работа была завершена. Минуты две она молчала. Потом подошла ко мне и сказала:
- Голубчик, а вы комплиментарщик.
В общем, портрет ей понравился. Потом она спросила:
- А водочки у вас нет? Рюмочку бы по такому случаю.
Спустя какое-то время было торжественное вручение портрета на сцене театра. Он так и остался там. Иногда я брал эту работу на свои выставки. Когда картины в театре долгое время не было, Вера Александровна звонила:
- Голубчик, я скучаю без портрета.
Девяностолетний юбилей Ершова мечтала отметить премьерой. Она умерла 6 апреля 2006 года, всего один день не дожив до своего 89-го дня рождения. Ее похоронили на городском кладбище Самары, рядом с могилой мужа. Она говорила, что хотела бы уйти в последний путь в своем любимом театральном наряде - в темно-синем бархатном платье с длинным розовым шарфом. Так и произошло.
