Режиссер Филипп Разенков незадолго до премьеры рассказал, как отличается работа над мюзиклом по Шевчуку и постановка классической оперы, почему действие "Бала-маскарада" происходит в эпоху Кеннеди и как развивается современный оперный театр.
- Действие вашей оперы происходит в середине ХХ века в Америке?
- Нам важна эстетика 50-х годов, в том числе в костюмах (художник по костюмам - лауреат "Золотой Маски" Татьяна Ногинова). Такая отсылка к эпохе Кеннеди, но не подразумевающая, что главный герой - именно Кеннеди. У Верди Ричард - глава государства, в одной из редакций оперы он из-за цензуры перенес место действия в Бостон. У нас нет задачи проводить параллели, просто эта эпоха нам больше подходит для создания нужной атмосферы - атмосферы хичкоковских фильмов, жанра нуар, черно-белых триллеров.
Всю вторую половину спектакля у нас актер с карликовостью (Виталий Нуштаев) играет роль альтер эго главного героя. Это основная задумка спектакля: в какой-то момент колдунья Ульрика дает Ричарду некую маску, в которой он начинает видеть свое будущее. Такую форму мы выбрали, чтобы визуализировать ее предсказание. Актер именно с такой индивидуальностью нужен, чтобы показать, как часто мы не те, кем себе кажемся. Ричард абсолютно в себе уверен, он такой большой ребенок, нарцисс, вступивший в этот болезненный любовный треугольник с женой лучшего друга и не замечающий ничего вокруг, в том числе зреющего заговора. То есть перед нами человек с неадекватной самооценкой. В этом актуальность сюжета - все мы до сих пор вступаем в болезненные отношения, потому что не можем разобраться с собой. Наше альтер эго Ричарда выглядит маленьким, неуверенным, испуганным ребенком.
- Вы встречались на паблик-токе с психологом Константином Лисецким, чтобы поговорить о проблемах героев "Бала-маскарада". Именно в этой опере так важна психология?
- Театр и психология - очень тесно связанные вещи. А мы часто смотрим на оперу как на способ усладить свой взор красивой историей. Но на самом деле красота в любой опере очень спорная. Сплошь и рядом все друг друга убивают, изменяют, ненавидят. Но мы любим романтизировать собственные проблемы и выставлять их в красивом свете. Тем самым мы подсознательно оправдываем себя. Вместо того, чтобы заглянуть в зеркало, честно на себя посмотреть и поругать.
Я за то, чтобы театр побуждал нас критически мыслить. Это не значит, что он должен быть назидательным, отталкивающим или некрасивым. Для меня важно, чтобы он нес в себе мысль. И в случае с "Балом-маскарадом" эта мысль возникла не в моей голове, мне кажется, она заложена у Верди. В музыке многое подсказывает, что главный герой не видит, кто он есть на самом деле.
- На "Золотую Маску" в этом году номинирован ваш рок-мюзикл "Фома", поставленный по песням и биографии Юрия Шевчука. В том спектакле вам тоже важно было разобрать психологию персонажей?
- Этот спектакль - дань уважения Юрию Шевчуку и его первой супруге Эльмире, которая трагически ушла из жизни. В основе сюжета - история их любви и ее в каком-то смысле подвига - она была таким ангелом-хранителем, спасала Шевчука в разных трудных ситуациях (а сам он по молодости был человек импульсивный). Я очень люблю рок-музыку, эта история и песни вдохновили меня. Психология, конечно, всегда важна, чтобы создать достоверный спектакль. Но там история скорее более близкая к нам с вами, про нас, про страну. Все-таки другая.
- Чаще приходится работать с таким материалом или с классическим?
- По-разному сейчас. Когда есть песни Шевчука, они уже сами по себе работают, потому что люди их знают и любят. А когда есть опера Верди "Бал-маскарад", ее сегодня даже один процент не знает, даже среди тех, кто учился в консерватории, поверьте, знают далеко не все. И мы имеем, с одной стороны, произведение, которое называем шедевром, с другой стороны, никто не знает, что это. Когда-то Верди пели на улицах, сегодня его и в Италии на улицах не поют. Что с этим делать? Оставить все как есть, сделать просто красивую картинку? Но сделать картинку можно в любом спектакле, зрители придут, примут на ура, скажут, какие были красивые костюмы и декорации. Но ведь Верди, как и любой другой автор, писал не для того, чтобы потом, через века, пришли и восхитились костюмами. Все-таки это труд, в который композитор вкладывал какую-то мысль. Задача оперных режиссеров - не "сохранение классики". Я вообще не за сохранение, время само рассудит. Сегодня Верди еще кому-то нужен, на него приходит зритель, а может быть, пройдет 20-30 лет, и все кардинально изменится. Современная интеллектуальная музыка стремительно движется от оперного звучания. От того накала страстей, который есть в опере. У людей XXI века чувственное восприятие музыки меняется.
Я думаю, что лет через 30 оперы в том виде, в каком она есть сейчас, не будет. А может быть, даже и раньше. Вот сейчас скандал - Богомолов поставил в Перми оперу "Кармен". Понятно, что там никакой оперы Бизе нет, он от нее не оставил камня на камне. И мне, скорее всего, это не понравилось бы. Но я считаю, что это естественный процесс: чтобы опера возродилась, как птица Феникс, она должна умереть. Сейчас, видимо, будет происходить процесс трансформации и в чем-то умирания традиций.
Возвращаясь к вопросу: чем отличается оперная музыка от музыки любого поп-композитора, даже самого качественного? В ней зарыто много подтекстов и смыслов рациональных. Все эти оперные сложности и повороты написаны ведь не потому, что люди хотели слушать именно такую музыку, а потому, что композитор вкладывал в нее мысли персонажей. То есть оперная музыка - это определенный текст, который мне нужно как-то визуализировать и сделать понятным для зрителей. Хочется, чтобы зритель приходил на спектакль и что-то понимал.
22.04.2021 | 22:48