2002 год: Футбол сорок седьмого года...

...Трехкомнатная квартира на пятом этаже дома, что на углу улиц Фрунзе и Красноармейской. В коридоре сооружается из стульев и других подручных средств самолет. Экипаж - пять человек: брат и сестра Мартыненко, живущие с папой и мамой в самой маленькой, двенадцатиметровой комнате, моя сестра и я, того же возраста, что и Мартыненки; у нас шестнадцатиметровка, но кроме родителей с нами живет бабушка. Наконец, Юрзанов, мой сверстник, из самой большой в квартире двадцатиметровой комнаты. Его сестренка еще младенец, в наших играх, девяти-одиннадцатилетних мальчиков и девочек, участия, естественно, не принимает. Итого: сорок восемь квадратов жилья, семь взрослых, шесть детей.

И это считалось очень даже неплохо! В нашем подъезде десять квартир: пять трехкомнатных, пять двухкомнатных. В них жило двадцать четыре семьи, сколько детей - на сегодняшний день счету не поддается. Одно исключение: в двухкомнатной квартире на втором этаже живет изолированно семья полковника из трех человек. В доме, где девять подъездов и семьдесят квартир, нам известны только две такие, где нет соседей. Во дворе поленицы, на каждой кухне дровяная плита; правда, ими пользуются все реже - доступнее становятся и примусы, и керосин. А от плиты сплошная грязь, и это в кухоньке, где толкутся две или три хозяйки. Ладно еще, что холодильников в помине не было. Дом считается - со всеми удобствами. Имеется паровое отопление (котельная - во дворе, топится она углем, отчего снег зимой бывает белым максимум полчаса). Есть ванная комната - с ванной и дровяным котлом. Котел никуда и ни на что не годится. Ванна, ободранная и проржавевшая, служит резервуаром: вода в кранах стабильно бывает только ночью, и взрослые по очереди дежурят, делают запас.

Несмотря на всю суровость быта и тесноту, живем достаточно дружно: взрослые если и вздорят, то редко и интеллигентно. Мы, мальчишки, деремся тоже нечасто, хотя и не очень интеллигентно. С некоторых пор, с сорок седьмого года, стали отмечать дни рождения детей и приглашать на торжество отпрысков-соседей. Дату хорошо помню, поскольку первый такой праздник состоялся у паренька из квартиры на нашей площадке Иванова (как же его звали? Увы...), ему исполнилось десять лет. Я там был, чай с конфетами и пирожными пил. Такое не забывается!

 Двор, естественно, кишел ребятней, всякой и разной. Девяти-двенадцатилетние были не только самой многочисленной, но и самой активной частью «дворовой общественности». Так, мы дружными усилиями ликвидировали беспорядок, царивший в расположении полениц: снесли и уложили бревна вдоль пешеходных дорожек; середина двора освободилась для игр - это лапта, штандарт, догонялки, прятки, которые почему-то звались «кулюкушки». Даже какие-то спектакли исхитрялись ставить.

Однако превыше всего - футбол. Среди нас было трое-четверо обладателей настоящих надувных мячей - покрышка, камера, все чин-чином. Эти пацаны естественным образом главенствовали на полях футбольных баталий. Попробуй не подчинись - он мяч под мышку и домой.

Помню барышню, владевшую единственным на весь двор шикарным «дамским» велосипедом; заднее колесо его сверху, до середины, было укрыто изумительно многоцветной сеткой. Трофейное чудо. Сколько владелице было лет, четырнадцать-пятнадцать? Видимо, да, поскольку за ней уже увивались кавалеры столь же солидного для нас возраста. Но больше всего было родившихся в предвоенные годы, от тридцать пятого до сорок первого. В сорок шестом и последующих годах стали появляться, и в немалом количестве, послевоенные младенцы. Некоторых встречаю до сих пор - разумеется, они уже далеко не младенцы, а весьма солидные дяденьки и тетеньки; больше того - бабушки и дедушки.

 Но вернемся в квартиру. Нашему дому опять же везло: жильцов обеспечивали казенной мебелью. Дом-то был офицерский, люди съезжались сюда со всей страны, со всех фронтов - чаще всего только с чемоданами.

В продаже мебели не имелось, да и денег на нее не было. Так что казенные кровати, стулья с ободраной «под кожу» обшивкой и фанерные шкафы - на каждом предмете металлический кружок с казенным номером - были более чем кстати. И плата за эту аренду была божеской. В нашей семье были и свои вещи: туалетный столик на массивной резной ножке, ныне бы - ценный антиквариат, раритет из XIX века; а еще кресло, эстетической ценности не имевшее, но очень удобное.

В. Шикунов.