"Самарская" история Льва Толстого: к 193-летию великого писателя

"Тоска и равнодушие прошли"

Знакомство Льва Николаевича Толстого с Самарской губернией состоялось в мае 1851 года. Он проезжал через Поволжье из Казани на Кавказ.

- Лишь подъехавши к Сызрану, я ощупал свою рану, - писал он в одном из писем.

Еще не раз писатель будет залечивать здесь свои телесные и душевные раны.

В 1862-м врачи посоветовали Толстому лечиться кумысом, и он отправился в поселение Каралык Николаевского уезда в 130 верстах от Самары (теперь это Алексеевский район). По словам писателя, "необходимость этой поездки была вызвана крайним переутомлением, болезнью не столько физической, сколько духовной". Он прожил около полутора месяцев в здешних степях, в башкирской юрте. Там он работал над статьей "Воспитание и образование", пил кумыс и набирался сил.

У Толстого сложились дружеские отношения со степняками - кочующими башкирами и русскими переселенцами. Его называли здесь "большим кунаком". Писателя часто приглашали на местные праздники, где развлекали борьбой, бегом наперегонки, песнями и игрой на дудках.

- Тоска и равнодушие прошли, кашляю все меньше, чувствую себя приходящим в скифское состояние, и все интересно и ново, - писал Толстой в своем дневнике.

Отъезд отсюда был вынужденным. Он поспешил вернуться в свое имение в Ясной Поляне, где полиция, обвинив молодого литератора в антиправительственной деятельности, провела обыски.

В степное Заволжье он приехал вновь через девять лет, в 1871 году. Опять же по настоянию врачей лечился тут кумысом. Быт коренного населения, природа - все это интересовало Толстого. Лев Николаевич часто ездил по окрестным селам.

- Башкирцы мои все меня узнали и приняли радостно, - писал он. - Но, судя по тому, что я увидал, у них не так хорошо, как было прежде. Землю у них отрезали самую лучшую, они стали пахать, и большая часть не выкочевывает из зимних квартир.

Совсем не дворянские условия жизни не обременяли писателя. Башкирская кибитка, "ни посуды, ни белого хлеба, ни ложек". Толстой вставал очень рано, пил по три чашки чая с молоком, гулял и любовался возвращающимися табунами лошадей с жеребятами.

В сентябре 1871 года писатель купил у помещика Тучкова две с половиной тысячи десятин земли в 30 верстах от Каралыка. Отдал распоряжение об уборке урожая, выбрал место для посева, распорядился относительно покупки скотины, птицы и хозяйственных принадлежностей.

Степь восхищала Толстого.

- Что здесь за воздух - это нельзя понять, не испытавши, - писал он жене.

Его дом находился между отрогами горной гряды, высшей точкой которой была Шишка. Эта гора потом не раз упоминалась в воспоминаниях детей и друзей писателя. Сама местность вокруг напоминала подкову. Зимой сюда набивалось много снега, а по весне овраг превращался в полноводную реку. Толстой решил сделать пруд, построив плотину в конце оврага. Из этой затеи ничего не вышло. Впрочем, на берегу, подпитываемом влагой, начали расти деревья. Их можно увидеть и сегодня.

Лев Николаевич вновь покинул Самарскую землю раньше намеченного им срока - нужно было закончить работу над "Азбукой". В конце июля 1872-го он вернулся в Ясную Поляну. На следующий год уже вся семья Толстых провела лето в губернии на хуторе Cухой Тананык.

- Вот наконец и наш хутор: маленький серый деревянный дом и около него несколько таких же деревянных хозяйственных построек, - вспоминала дочь писателя Татьяна. - Дальше, в степи, стоит войлочная палатка, которую здесь зовут кибиткой. Дом осмотреть недолго: четыре комнатки, вокруг которых идет балкон... В степи, в нескольких саженях от дома, стоит войлочная кибитка, в которой живет старый башкирец Мухаммедшах с семьей. Они будут делать кумыс для лечащихся. Есть еще кое-какие постройки для работников, лошадей и коров.

В то время Лев Николаевич завершал подготовку к переизданию романа "Война и мир". Закончив редакцию четвертого тома, он 22 июня отправил рукопись издателю Страхову. В сопроводительном письме есть такие строки:

- Мы живем в самарской степи, слава богу, хорошо, несмотря на жару, засуху и болезни детей, несерьезные, которые только тревожат нас. Здешняя первобытность природы и народа, с которым мы близки здесь, действуют хорошо на жену и детей.

"Считаю своим долгом"

Неурожай 1873 года в Поволжье грозил настоящим бедствием, надвигался голод. Между тем вновь назначенный самарский губернатор Климов, как писал Толстой Страхову 4 сентября, "не только не хлопотал о пособии, но с азартом" требовал в нынешнем году сбора всех недоимок.

Толстой сам объехал всю округу и везде увидел голые поля. В ближайшей к имению деревне Гавриловке он сделал опись каждого десятого двора. Картина складывалась тревожная. В результате Лев Николаевич отправил открытое письмо в газету "Московские ведомости":

- Прожив часть нынешнего лета в деревенской глуши Самарской губернии и будучи свидетелем страшного бедствия вследствие трех неурожайных годов, в особенности нынешнего, я считаю своим долгом описать, насколько сумею правдиво, бедственное положение сельского населения здешнего края и вызвать всех русских к подаянию помощи пострадавшему народу. Страшно подумать о том бедствии, которое ожидает население большей части Самарской губернии, если не будет подана ему государственная или общественная помощь.

Одновременно писатель отправил частное письмо своей родственнице, фрейлине, графине Александре Толстой с просьбой сообщить о том, что происходит в губернии, императрице и нескольким ее друзьям.

О голоде в Поволжье узнала вся Россия. Публикация в газете от 15 августа произвела большое впечатление. Отклики появились не только в центральных и провинциальных изданиях, но и зарубежных. Уже через месяц в Самару стали поступать пожертвования. В 1873-1874 годах голодающим Поволжья направили 20 тыс. пудов хлеба и 1 млн 887 тыс. рублей. Толстой также лично снабжал продовольствием и деньгами особо нуждающихся крестьян.

"Картины из жизни самарской"

В 1870-е годы писатель - один или с кем-то из близких - почти каждое лето бывал в своем поволжском поместье. Изучал крестьянскую жизнь, которая имела здесь свои отличия.

Крестьяне, проживающие на землях, купленных Толстым, были государственными и удельными, поэтому их в меньшей степени коснулись тяготы крепостного права. Это проявлялось в их самостоятельности и обостренном чувстве человеческого достоинства. Чего не могло быть, например, у бывших крепостных в Ясной Поляне.

Наблюдения тех лет нашли свое отражение во многих произведениях писателя - пьесе "Плоды просвещения", сказке "Волга и Вазуза", рассказах "Много ли человеку земли нужно", "Ильяс" и "Два старика", статье "Исповедь", романах "Анна Каренина" и "Воскресение". К примеру, сход в селе Гавриловка, свидетелем которого был Толстой, лег в основу сцены из "Воскресения", когда Нехлюдов беседует с крестьянами в своем поместье.

В марте 1878 года Лев Николаевич купил в Самаре большой участок земли. Летом вся семья поехала в новое имение, где прожила два месяца. Толстой занимался созданием конного завода. У писателя была мечта вывести новую породу лошадей, таких же сильных, выносливых и горячих, как степные кобылы, и таких же красивых и рослых, как европейские скакуны. Для этого купили жеребцов нескольких пород. В августе того же года Толстой устроил степные скачки на 50 верст. Кстати, в 2005-м, в день рождения писателя, эту традицию возродили. Скачки в Алексеевском районе на приз графа Льва Толстого сопровож даются народными гуляньями и ярмаркой.

В 1883 году, с 23 мая по 28 июня, Лев Николаевич побывал в нашем крае последний раз. Дела в имении шли неважно, и Толстой решил сдавать землю в аренду крестьянам - по той цене, по которой они сами пожелали. В 1891-1892 годах в Поволжье вновь пришел голод. Толстой отправил в Самару своего сына Льва, который открыл в губернии две сотни бесплатных столовых, снабжал десятки тысяч крестьян мукой и дровами. Сам писатель пожертвовал голодающим 30 тыс. рублей.

Когда в мае-июне 1893-го дочь и сын, Мария и Лев, уехали под Самару отдыхать и пить кумыс, Толстой написал:

- Очень живо представляются картины из жизни самарской: степь, борьба кочевого патриархального с земледельческим культурным. Очень тянет!

Но приехать сюда ему уже не удалось. "Вернулось" лишь его имя. Еще при жизни классика мировой литературы, в 1908-м, улицу Москательную в городе переименовали в улицу Льва Толстого. В том же году в местных учебных заведениях учредили три стипендии имени писателя.

В наши дни на территории бывших усадеб Льва Толстого установили памятные знаки и стелу. В 2018 году в Самаре на торце дома № 103 на улице Красноармейской появился гигантский мурал с изображением одного из величайших романистов.