"Мы боялись оставаться в стране, где заболеть стало приговором": откровения самарца, бежавшего от коронавируса из Лондона в Россию

Виталий Каганов родился в Куйбышеве. Здесь прошло его детство, здесь он учился в школе. В свои 56 лет наш земляк работает IT-специалистом в Лондоне. И именно на Туманном Альбионе Виталия Каганова застал невероятно серьезный вызов - глобальная пандемия коронавируса.

Британия изначально в борьбе с COVID-19 пошла своим, особым путем. Путь к выработке массового иммунитета не мог быть безболезненным, подобный метод неизбежно сопряжен со значительным числом жертв. Каково это - бросить всё, чтобы спасти свою жизнь?

О колоссальных различиях Великобритании и России в борьбе с коронавирусом - честная и предельно откровенная история нашего земляка.

Если ты должен убить человека, ничего не стоит быть вежливым (У. Черчилль, 1941).

 
ИСХОД

Мы сбежали из Англии. Мы бросили все, что создавали долгие годы: устроенную жизнь, дом, работы, машины... Нас отговаривали. Нас называли ненормальными. Нам советовали запастись продуктами и пересидеть дома. А мы наспех покидали в сумки самое необходимое и сбежали от невидимого врага, который, как вал цунами, захлестывал страну.

Мои предки в 1941 году вместе с заводом были эвакуированы в Куйбышев. Окажись они в числе тех, кто не смог или не захотел бросать насиженные места - не было бы сейчас ни их, ни меня. Но на войне враг заметен, а вот коронавирус оказался врагом хитрым и невидимым.

Мы забеспокоились в середине февраля. Вирус стремительно завоевывал Европу, а самолеты продолжали летать; никто не проверял пассажиров в аэропортах, никто не ограничивал въезд в страну. Будучи островом, Британия была в выгодном положении. Перекрыть поток пассажиров, пересекающих пролив, и проверять всех тех, кому разрешили въезд. Массово тестировать всех, приехавших из-за границы, и их контакты. Держать их на карантине, пока не вернутся результаты тестов. Страна была бы спасена. Мы еще не знали, что тысячи тех, кто вернётся в феврале с каникул, привезут смертельную заразу и распространят её. Мы не предполагали, как стремительно будут развиваться события.

Бывший разведчик Виктор Суворов написал, почему он бежал именно в Британию: “Раз они умеют себя защитить, они и меня защитят”. Времена изменились: не сумели. Или не захотели.

В марте мы были практически единственными, кто носил маску в метро и открывал дверные ручки салфеткой. Правительство гордо объявило, что у них есть стратегия и план борьбы с коронавирусом. План-то был, и длинный, но ничего не менялось. Только количество заболевших стремительно росло с каждым днём. 12 марта премьер Джонсон выступил с предупреждением, что многие должны быть готовы потерять своих близких. Это был переломный момент. Мы решили, ничего не объясняя школе, отправить ребенка в Москву, где еще было относительно спокойно.

Заметим, что посещение школы в Англии обязательно в любом состоянии. У разных школ разная толерантность пропусков - болезни сильно портят статистику. Обычно требуется каждое утро звонить и сообщать причину отсутствия. Если болезнь затягивается, нужно прикрываться справками. С учетом того, что в Лондоне очереди к врачу ждешь недели две, легче отправить ребенка в школу, чем добывать бумажку. Один год мы даже заказывали очередь на всякий случай и отменяли в последний момент.

Правительство любило играться с программами моделирования. По их моделям для выработки иммунитета толпы (хотя его существование было под сомнением) должно было заболеть не менее 60 % населения. Ожидалось, что из них 10 % заболеют в тяжелой форме. Из них 300 с чем-то тысяч не выживут.

На тот момент считалось, что коронавирус опасен в основном пожилым и людям с хроническими заболеваниями. Поэтому можно не тратиться на профилактику и лечение - пусть естественный отбор уменьшит бремя на социальные системы. Что, неэстетично? Зато дешево, надежно и практично. Мы уже не самые молодые и здоровые и поняли, что в списке 300 тысяч запрятаны и наши имена.

Мы ещё ждали, что по примеру других стран начнут принимать меры. Что разрешат работать из дома и не ходить в школу. Ограничат передвижение и рекомендуют маски. Мы начали запасать продукты, готовясь пересиживать дома. Но указания свыше только рекомендовали мыть руки. Вал катился, а жизнь продолжалась, как будто ничего не происходит. Лишь стали дефицитом туалетная бумага, жидкое мыло и ультрапастеризованное молоко - не одни мы не верили риторике.

Мы убрались одним из последних рейсов. Со слезами на глазах мы прощались со всем, что оставляли. Мы не знали, насколько мы улетаем, когда мы вернемся и к чему. Но мы боялись оставаться в зачумленной стране, где заболеть стало приговором. Пока оставались незараженные таксисты, надо было добраться в аэропорт.

“Мы - беженцы из Англии”, - горько сказал я своему московскому приятелю через несколько дней после прилёта. Никто не хотел верить, что богатая цивилизованная страна уничтожает собственный народ. В новостях рассказывали про Италию, которая захлёбывалась от вируса. В Британии тестировали только тех, кто попал в больницу, поэтому статистика не выглядела тревожной. Через месяц Британия обгонит Италию по смертности, но в конце марта наша паника казалась безосновательной.

Россия закрыла границы. Маски раздавали еще на выходе из нашего самолёта. Больницы срочно перепрофилировали под коронавирусных больных. Тестировали массово. Во многих офисах сотрудникам проверяли температуру. Британия продолжала бесконтрольно впускать и выпускать всех желающих. Здоровым рекомендовалось маски не носить. Тестов не хватало. Температуру нигде не проверяли.

В Москве мы сразу начали заказывать продукты на дом. В Лондоне на момент отлета доставку надо было ждать неделю. В апреле на дом можно было заказывать только тем, кто вошел в особые списки повышенного риска. Фотографии показывали очереди из сотен людей, толпящихся через парковку супермаркета, чтобы войти внутрь. Почти все без масок. Заболевшим предлагали принимать парацетамол, не ездить в больницу и не вызывать скорую. На скорой всё равно приезжают только парамедики, поэтому их роль сводилась к оценке состояния больного. Уже было известно, что коронавирус может перейти в тяжелую форму за несколько часов, но в больницы все равно принимали тех, кто уже дошел до критического состояния, и то, если они по возрасту и здоровью имели шансы поправиться. Почти половина счастливчиков, принятых в больницы, не выживала. Остальные умирали дома. Лекарств, разрешенных для лечения коронавируса, в Британии не было. Собственно, не было нигде, но во многих странах пробовали все для спасения жизней. Чем, кроме кислорода, лечили в первые недели в британских больницах, нам неизвестно.

За все годы жизни в Англии я один раз ночью вызывал скорую. По официальным критериям, моё состояние считалось опасным для жизни. После 20 минут ожидания мне перезвонили, что машин нет и я должен сам добираться в больницу. В разгар коронавируса на звонки уже не отвечали. В больницу не брали. Не хватало коек. Врачей. Масок. Халатов. Вентиляторов.

В Москве все привыкли, что скорая приезжает. Если совсем плохо - отвезут в больницу, лучше или хуже, но будут лечить. Продукты не исчезали с полок. Мыло тоже. В апреле всех, кого можно, отправили в оплачиваемый отпуск, чтобы уменьшить контакты, т. н. социальное распространение. Москву тоже накрыло волной, но не было такого ощущения одиночества и беспомощности. При населении в два с лишним раза больше Британии потери России от коронавируса в 2 раза ниже.

Я много раз задавался вопросом, как удалось Британии выстоять во Второй мировой войне. Объяснение только в личности Черчилля, который умел принимать решения и добиваться их исполнения. Умел назначать правильных людей на ключевые посты. И понимал, что только 30 км морской воды отделяют остров от участи остальной Европы.

Мы больше не пытаемся объяснять, какую катастрофу пережил британский народ. Цифры говорят за себя. Масштабы исхода из королевства не оглашались. Известно про массовую репатриацию в страны, не славившиеся своей медициной, и даже в Италию, где газеты состояли из некрологов. Мы выжили вопреки рекомендациям и расчетам правительства. Мы поняли, что на стабильность и безопасность в Британии больше рассчитывать не приходится. Нам только безумно жаль вежливых опрятных старичков, брошенных на произвол судьбы. Детей, которых до последнего гнали в школы, уверяя, что риск невелик. Жалко всего, что мы там оставили. Обидно за наши сломанные жизни и планы. Но мы пережили первую волну. А впереди следующая.

Мы без оптимизма смотрим в недалёкое будущее, когда исчезнут солнечные дни и улетят птички. Им на смену всегда сезонно приходят вирусы. Когда большинство стран пытается поддерживать дистанцирование и ограничение контактов, Британия снова идёт своим путём. Всех детей в обязательном порядке выгнать в школы, чтобы потом их родителей выгнать на работу для заполнения полупустых поездов и кафе. Уже начались кампании под лозунгами "Дети от коронавируса умирают редко” (а как насчёт их учителей или родителей?) и "Работа из дома плохо влияет на психику и производительность". При этом полная тишина о том, что сейчас делают (или не делают) с заболевшими. А еще неумолимо приближается “Брекзит любой ценой”. Словом, 10 казней египетских в один год. Поторопитесь посетить королевство, пока его не внесли в красные списки стран, в которые не въехать и из которых не выехать. Только куда податься беженцу из Англии, чтобы уцелеть...