"Горький возится со мной, как с ребенком": к 152-летию волжского писателя Степана Скитальца

Отцовские рассказы и бабушкины сказки

Будущий писатель появился на свет в семье Гаврилы Петрова, бывшего крепостного. Отец во время войны на Кавказе лишился ноги. Вернувшись домой, мужчина зарабатывал столярным делом и игрой на гуслях. А еще он много читал книг по медицине, праву, астрономии, самоучкой выучил французский язык. Сына Степана отец научил играть на гуслях, часто рассказывал ему о своем прошлом, о жизни крепостных.

- Я слушал эти рассказы, и сердце мое замирало от жалости и ужаса, и преждевременная печаль обвевала мою душу своими черными крылами, - вспоминал Скиталец. - И вся жизнь моего отца представлялась мне такой длинной-длинной "сквозь строй" розог, плетей, палок, дубин, горьких обид, нескончаемых несчастий, несправедливых унижений и попираний в нем человека.

Позднее эти рассказы воплотились в повести "Сквозь строй". В детстве вместе с отцом Степан играл и пел в кабаках, ярмарочных притонах.

Духовным наставником его была бабушка.

- Именно она своими сказками, кротким характером и всею своею незлобивою и благородной личностью внушила мне на всю жизнь любовь к поэзии, ко всему прекрасному и все лучшие человеческие чувства, каких потом не могли вытравить ни школа, ни люди, ни жизнь, - рассказывал позже писатель.

В 16 лет Степан поступил в Самарскую учительскую семинарию, а через три года его исключили за "неблагонадежность". Как Горький и Шаляпин, с которыми Скитальца связывала дружба, свои "университеты" он прошел не в стенах учебных заведений, а в жизни. Служил писцом в окружном суде и земстве, пел в бродячей труппе, с которой исколесил Украину, Крым, Бессарабию. В Самаре одно время служил архиерейским певчим и оперным хористом. Как и отец, с удовольствием играл на гуслях. И конечно, сочинял. Любовь к литературе обнаружилась в нем рано. Читать начал с пяти лет, писать стихи - с двенадцати. Через два года он попробовал опубликовать свою первую поэму. Но не пропустила цензура.

Тюрьма и гусли

И все же первые успешные литературные опыты Степана Гавриловича связаны именно с Самарой. Сюда он вернулся в 1897 году после четырех лет скитаний.

Вот как Алексей Толстой описал встречу со Скитальцем в летнем театре Струковского сада: "Он был одет необычайно, несмотря на жаркий день, - в широкий резиновый плащ, широкополую черную шляпу - под итальянского разбойника, и в охотничьи сапоги. У него было решительное, угловатое лицо с жесткими черными усами.

- Скука, приятель, - пробасил он. - Мещанская канитель... Хорошо бы сейчас выпить водки... Ты меня никогда не слышал? Хорошо, приходи ко мне, я тебе сыграю на гуслях... Скучно, брат, сидеть по уши в стоячем болоте... Простору нет... Погоди, я скоро уйду... Все брошу к чертям собачьим, одни гусли возьму с собой... Уйду на Днепр к Горькому, он меня давно ждет...

Страшно поводя усами, он мне картинно описывал, как ночью где-нибудь сидит Максим Горький у костра под небом, усыпанным звездами, и рассказывает бродягам о гордом и вольном человеке.

В том же году Скиталец начал работать в "Самарской газете", где писал очерки, рассказы, фельетоны на злобу дня. В этом "амплуа" он сменил Алексея Пешкова, который начинал творить в нашем городе под псевдонимом Иегудиил Хламида. Познакомились же писатели в 1899-м. Пешков, уже более известный публике как Максим Горький, стал литературным наставником Скитальца.

- Под его влиянием я быстро развиваюсь, развертываюсь, - писал Степан Гаврилович. - Горький возится со мной, как с ребенком. Нянчится, учит меня, заставляет до бесконечности переделывать мои работы. Сам поправляет их, дает темы.

В апреле 1901 года их арестовали в Нижнем Новгороде, обвинив в связях с революционными кругами и написании противоправительственных воззваний. Заключение длилось не слишком долго. Горького отпустили через месяц, Скитальца - через три. Как писал Алексей Максимович, время, проведенное в тюрьме, благотворно подействовало на товарища:

- Он стал сразу серьезнее, глубже и тоньше.

В тот период Скиталец написал повесть "Сквозь строй", высоко оцененную Львом Толстым, и рассказ "За тюремной стеной". В центре сюжетов - образы сильных людей, которые стойко переносят невзгоды.

В начале века он написал много стихов. Некоторые из них переложили на музыку. Самый популярный романс на слова Скитальца "Колокольчики-бубенчики звенят" написал Михаил Штейнберг. Степан Гаврилович стал автором наиболее известного варианта стихов к знаменитому вальсу Ильи Шатрова "На сопках Маньчжурии" - "Тихо вокруг, сопки покрыты мглой".

Горький способствовал тому, что Скиталец стал сотрудничать с издательством "Знание". Здесь в те годы печатались Леонид Андреев, Антон Чехов, Иван Бунин, Александр Куприн и другие крупные писатели. Позднее Скиталец написал о них в книге воспоминаний. В "Знании" в 1902 году издали его первый том "Рассказов и песен", имевший большой успех у читателей.

У писателей был свой кружок "Среда". Один из его завсегдатаев Николай Телешов так описывал Скитальца:

- Он не только читал у нас свои произведения, но приносил иногда свои знаменитые волжские гусли и пел под их звуки народные песни, что ему очень удавалось. Он засучивал по локоть рукава блузы - иного костюма он в то время не носил, откидывал со лба пряди волос и, проговорив негромко: "Эй вы, гусли-мысли!", - начинал петь. Голос его был крепкий, приятный, грудной и выразительный бас, очень подходящий именно к народным песням, которые он хорошо знал и хорошо чувствовал".

Во время одного из таких вечеров Скиталец спел про казака Степана Разина. С тех пор песня "Из-за острова на стрежень..." на стихи Дмитрия Садовникова стала необыкновенно популярной.

Герои многих произведений Скитальца того периода - талантливые артистические натуры, самородки, остро ощущавшие социальную несправедливость. Он поэтизировал крестьянский быт, удаль и "буйную волю", широкие заволжские степи и раздольные песни, рожденные здесь.

Позднее пути Горького и Скитальца разошлись. О повести Степана Гавриловича "Этапы" классик выразился довольно язвительно и вряд ли справедливо:

- Вам, видимо, не о чем писать, кроме себя самого, и вы ничего не любите, кроме себя. А любите вы себя изломанной, больной и - простите! - неумной любовью, любовью - без гордости.

Во время Первой мировой Скиталец служил санитаром. Писал очерки и рассказы, в которых осудил войну во всех ее проявлениях. После революции писатель увлекся фольклором. В народном духе были написаны его многие произведения. В них чувствуется дух Волги и Жигулей с их легендами и песнями.

Вот, например, отрывок из романа "Октава":

- Волга лениво и мечтательно расстилалась кругом, спокойная и медленная до неподвижности, блестящая под спокойно-приветливыми и нежно-меланхолическими лучами осеннего солнца. Величавые горы, Жигулевские с одного берега и Сокольничьи - с другого, поросшие кудрявым разноцветным лесом, тянулись чудной сказочной панорамой по обеим сторонам реки. Листва желтеющих деревьев поражала и восхищала богатством и разнообразием красок: были деревья с ярко-красными листьями, оранжевыми и бледно-розовыми, березы стояли, словно убранные золотом, а оголенные ветви издали сливались в нежно-голубую дымку. Казалось, что горы усыпаны сорванными разноцветными розами, Волга лежала между этими грудами роз, словно спящая красавица. Из-под кудрявой опушки леса, у самой воды, белой лентой тянулся отвесный каменистый берег. Внизу, под величавой громадой гор, плыли ленивые плоты, бежали коричневые "косуши" с косым белым парусом, мелькала рыбацкая лодка.

История поволжской деревни

В 1921 году писатель вместе с русскими эмигрантами оказался в Харбине. На долгие двенадцать лет. Здесь он написал новую редакцию "Этапов", роман "Дом Черновых". Там же начал работать над еще одним крупным произведением - романом-хроникой "Кандалы", написанным в сказовой форме. В нем повествуется об истории поволжской деревни начиная с 1880-х годов до 1905-го. Кандалы - это название села, в котором легко угадывается Обшаровка. Автор описывал обряды, обычаи, сельскохозяйственные работы, песни, легенды, кулачные бои - все, чем жила деревня в то время. Значительное место автор уделил созданию в 1905 году Старо-Буянской крестьянской республики. Эти страницы любопытно прочитать не только любителям литературы, но и историкам.

Вернувшись в 1934-м в Советскую Россию, Скиталец примирился с Горьким.

- При его одобрении я вновь горячо принялся за литературную работу... Мы часто виделись. В течение 1935 года я был у него в гостях более десяти раз, - писал Степан Гаврилович.

Умер Скиталец в Москве в 1941 году, через три дня после начала Великой Отечественной. Его похоронили на Введенском кладбище.